Русь изначально возникла как государство имперского типа, по крайней мере, что касается его масштабов. Союз восточнославянских племен под владычеством династии Рюриковичей охватил огромную территорию – буквально «от моря и до моря». По европейским меркам это – необычно большое географическое образование, даже самые крупные империи европейского Средневековья (Франкская империя Каролингов, Священная Римская империя германской нации) были меньше, не говоря уже об их этнической пестроте.
Впрочем, о последнем, пожалуй, уместно говорить и в контексте Руси. Только внешне она кажется этнически однородной – подобно тому, как неискушенному европейцу кажутся этнически однородными Китай или Индия. По всей видимости, это не вполне так: славянские племена, которые объединились в Древнерусское государство, представляли собой достаточно пеструю массу, и различия между ними даже в период раннего Средневековья имели место, а, может быть и даже скорее всего, были уже и тогда весьма существенными.
Впрочем, нельзя не учитывать и того, что при всем разнообразии, племена эти были славянскими, то есть близкородственными, а на протяжении всей истории между ними происходило значительное смешение. Оно имело место и в рамках единого Древнерусского государства. Оно имело место и после татаро-монгольского нашествия, когда огромные массы славян переселялись с разоренных южных земель (прежде всего Киевщины), наиболее открытых для регулярных набегов из Орды, в Залесье. Оно имело место и в период Речи Посполитой – по мере усиления религиозного и национального гнета со стороны польско-литовских католиков нередки были массовые переселения в Московское государство как представителей шляхты, так и крестьянства. Оно имело место в период Российской империи и Советского Союза, когда украинцы (в особенности они) и белорусы мигрировали по территориям этих огромных государств, перемешивались между собой и с великороссами, заселяли новые пространства, ранее не имевшие славянского населения.
В силу этой огромности, изначальной широты и постоянного стремления к увеличению территории, причина которой – в отсутствии естественных границ (ни морей, ни гор, да и никаких других сильных племен или государственно-территориальных образований по соседству – «степь, да степь кругом»), Русь родилась империей. Территория, среда, сама земля предопределили характер русского государства и русской истории.
Не пресловутая азиатчина, не какое-то врожденное стремление к деспотизму и раболепию лежат в основе этого – восточные славяне не меньшие поборники вольностей, чем прочие славяне, чем прочие европейские племена. Но бескрайняя Восточноевропейская (Русская) равнина заложила имперскую матрицу: русские пробовали жить вольницей (в Великом Новгороде, в эпоху феодальной раздробленности, в Запорожской Сечи и пр.) – это получалось на каких-то этапах и в каких-то ситуациях, однако плохо согласовывалось с двумя моментами: единством страны и противостоянием внешним угрозам. Для обороны этой широкой равнины и для удержания от распада требовалась более жесткая государственная организация, более крепкая, монолитная структура.
Итак, славянские племена Русской равнины – близкие родственники, которые постоянно перемешивались между собой на протяжении истории. Но все же – племена разные, не вполне один народ. Или все же один – при всех различиях антропологических, диалектных и пр.? На этот вопрос, увы, сегодня отвечают (в том числе и историческая наука) политически, то есть ангажировано: надо обосновать изначальную самость, например, украинцев – пишут об исконной разности племен; надо обосновать идею единства Русского мира – пишут о близкородственности и практически гомогенности. Серьезные, неангажированные исторические исследования (а таких практически нет – любой, самый объективный историк все равно кем-то воспитывался, на чем-то учился и рос, придерживается той или иной концепции, стоит на той или иной идейной платформе) однозначного ответа на эти вопросы не дают.
Итак, версия первая – племена настолько близкие, что практически составляли единый народ.
Если следовать ей, то дальнейшее разделение народа Руси на три восточнославянских самостоятельных этноса – процесс во многом исторически неоправданный, а в ряде случаев и искусственный. Начало ему было положено татаро-монгольским нашествием и восточной экспансией сначала Литвы, а затем и Польши на древнерусские земли. Именно последнее сыграло ключевую роль в формировании особости южнорусских и западнорусских земель и населявшего их народа, завершившись уже в 19-20 веках формированием отдельных сначала наций, а потом и государств – России, Украины и Белоруссии. Но, несмотря на полтысячелетия жизни не в одном государстве и своеобразие формирования и исторического пути, сохранилось между этими народами некое внутреннее единство, которое никакие исторические перипетии не смогли разрушить. Единство это фиксируется многими неангажированными исследователями в самых разных проявлениях социума трех бывших союзных республик – это касается и ментальности, и языка, и быта и многих других аспектов. Образно говоря, сколько Русь ни дробилась, всякий раз она потом вновь собиралась воедино – есть очень мощное и постоянное внутреннее притяжение, наличие которого, тем не менее, не уберегало от центробежных тенденций, которые не раз брали верх на протяжении истории.
Версия вторая – племена изначально разные.
В подтверждение этого тезиса – сложности генезиса Руси, процесса весьма неоднозначного и далеко не всегда мирного. Тут стоит вспомнить и об Олеге, фактически силой связавшего Новгород и Киев, то есть два тогдашних центра Руси, что положило начало единой русской государственности, и о противостоянии княгини Ольги и древлян, и о многочисленных усобицах периода феодальной раздробленности, которые, возможно, были не только проявлением естественных феодальных противоречий (и в частности внутридинастических раздоров), но и противоречий межплеменных, этнических. Если придерживаться этой версии, то многократно возникавшие процессы дезинтеграции выглядят вполне логично и оправданно, а, напротив, объединительные тенденции (во времена Древней Руси, собирание земель вокруг Москвы и Литвы, воссоединение Украины с Россией в 17 в., разделы Речи Посполитой, создание СССР, присоединение Западной Украины и Западной Белоруссии к СССР в 1939-м) кажутся чем-то неестественным и имперским.
Нынешний момент в развитии исторической Руси – дезинтеграционный. С 1991 г. существуют три независимых восточнославянских государства, между которым отношения складываются отнюдь не всегда благоприятно, а о каком-то союзе и вовсе говорить не приходится. Даже союз между Россией и Белоруссией носит во многом декларативный характер, а противоречия между Россией и Украиной вылились после 2014 г. и подавно в острую конфронтацию.
Русь вновь раздроблена. Когда-то она распадалась на множество княжеств (в 12 в.), потом было две Руси (Московская и Литовская), было время, когда почти все восточнославянские земли собрались под властью Романовых (к концу 18 в.), но параллельно с этим начался (на землях Западной Украины, входивших в Австро-Венгрию – и это был, безусловно, австрийский проект, в котором Габсбурги преуспели много больше поляков, так и не сумевших за века окончательно ополячить русских юга и запада Руси) процесс активного формирования «анти-Руси» –диверсионной по отношению к идее Руси, идеи общерусского единства концепции украинства. В 1939 г. наконец все земли Руси оказались в едином государстве – СССР, правда, не только административно, но и конституционно оформленные в три союзные республики (пусть лишь на бумаге, но юридически — самостоятельные государства, к тому же еще и учредители ООН). Но ненадолго – в 1991 г. последовал распад СССР. Первоначальная идея Беловежских договоренностей – формирование союза трех славянских республик – осталась лишь на бумаге: всего через несколько дней после своего провозглашения СНГ расширилось до 11 членов, вобрав азиатские республики СССР и Молдавию, а потом постепенно, с годами и вовсе сошло на нет – формально сегодня еще интеграционное объединение существует, но фактически уже давно умерло.
Будет ли Русь вновь когда-то снова единой? Покажет время.
