У каждого государства, претендующего на геополитическую значимость, есть свои офшоры. В США это Невада и Делавэр, у Англии – Карибские острова, остров Джерси и Гибралтар, у ЕС – Андорра и Люксембург, у Китая – Гонконг и Макао. И только у России до недавних пор этого оружия не было.
Точнее, оно было, но стреляло больше против своих, чем против чужих. В Калмыкии офшорное дело не пошло и заглохло по естественным причинам – нерезидентам это было неинтересно, а резидентам недоставало гарантий безопасности, ибо в любой момент все могло поменяться.
В классическом виде у России офшоров нет и сейчас, а то, что есть, это скорее свободные экономические зоны, чем офшоры. Ведь офшор – это место регистрации бизнеса, которому запрещено работать внутри страны регистрации. То есть, это место предоставления юрисдикции нерезидентам.
До настоящего времени Россия избегала создавать у себя офшоры, так как это больше вредило ее интересам, чем их защищало. Если бы Россия стала предоставлять защиту иностранным компаниям, прячущимся от своих налоговых служб, это вызвало бы колоссальные конфликты с правительствами этих стран, которые могли инициировать даже исключение России из тех международных организаций типа ВТО, попасть в которые она так долго стремилась. Причина – нарушение требований прозрачности финансового регулирования в стране.
Однако по мере нарастания противостояния на мировой арене по всему кругу первостепенных вопросов между Западом и Россией, отношение к офшорам было пересмотрено. Офшоры в России разрешили, и, прежде всего, для резидентов, чтобы они могли, придя туда, спасти свои активы от экспроприации со стороны иностранных держав. Противостояние Запада и России достигло такой степени остроты, что все нормы буржуазных приличий переходят в разряд архаики и мешают победе над противником.
Если учесть, что отъем активов российских олигархов, по сути, означает отъем прав собственности на российские системообразующие предприятия, то создание российских офшоров выглядит в совсем ином, чем ранее свете. Офшоры на острове Русский в Приморье и полуострове Октябрьский в Калининградской области – это не место, где российский бизнес прячет российские деньги от российского государственного бюджета.
Это место, где российское государство прячет от Запада российские заводы и компании, выводя из уязвимого состояния российских собственников, попавших ранее в это состояние по неспособности предвидеть все возможные риски. По сути, это помощь в побеге из плена.
Государство соглашается не претендовать на перечисление этих денег в бюджет. Для бюджета они и так были потеряны из-за иностранной юрисдикции. Но сейчас речь шла вообще о спасении этих предприятий от конфискации. А это намного важнее, чем текущая фискальная выгода.
Попав в российские офшоры, олигархи становятся зависимыми не от чужого, а от российского правительства. Это присяга на верность. Спасение активов и льготные налоги дадут пользу государству иным способом. Полученная прибыль по предложению правительства будет инвестирована в российские проекты. Положение для олигарха, сравнимое с альтернативой между армией и тюрьмой. В армии не забалуешь, там льготы согласно Уставу, но это не тюрьма, в которой ты и вовсе бесправная лагерная пыль.
Путин выждал, пока эта мысль дойдет до самых непонятливых, и доказал им, что битие определяет сознание. Девять крупнейших российских компаний, принадлежащие олигархам ельцинского розлива, решились на перевод активов из антироссийской юрисдикции в российскую. Это компании Дерипаски, Мордашова, Усманова. На очереди переезд крупных компаний из бывших республик СССР, Южной Америки, Азии, Африки и Восточной Европы. Надо ли говорить, что ради получения такого политического ресурса власти России обеспечат неукоснительную защиту интересов бизнеса, прописавшегося на этих территориях.
Создание офшоров – это не только перевербовка армии своих олигархов, которых Запад рассматривал как свою пятую колонну в России. Это в первую очередь создание институтов крупной финансовой инфраструктуры, без которых сегодня не может быть влиятельного глобального игрока.
Подтвердить этот довод может реакция сенаторов и конгрессменов от демократической партии США на сделку Дерипаски с американским Минфином, в обмен на которую нашего олигарха вывели из-под санкций. Эта сделка в России трактовалась как перехват власти над российским алюминиевым концерном американским и британским управлением. Но вот деловое издание Bloomberg, американские конгрессмены и сенаторы решили, что наоборот, сделка стала отступлением от изначальных планов, потому что структуры Дерипаски попадут под плотный контроль российского государства.
Практика показала, что они-таки оказались правы. Дерипаска больше не резидент острова Джерси, а резидент полуострова Октябрьской. Со всеми вытекающими, как говорится. Это ответ на вопрос, зачем России понадобились офшоры для своих олигархов, и что означает кампания по деофшоризации нашей экономики.
По сути, на самом деле происходит не деофшоризация, а реофшоризация. Деофшоризация понимается как отказ от иностранных офшоров. А вот переход в нашу офшорную юрисдикцию напротив очень даже приветствуется.
Отношение к офшорам – как отношение к спецслужбам: когда «у них» — то шпионы, когда у нас – то разведчики. Результат оценивается лишь по тому, кто получает конечную пользу. Мир поделен на своих и чужих, и все, что приносит пользу чужим – это зло, а что приносит пользу своим – это добро.
Других критериев правильной оценки не существует, и тот, у кого нарушен рефлекс «свой-чужой», не могут допускаться к принятию управленческих решений.
Создание успешно действующих российских офшоров – это мощный инструмент глобальной политики, и пойти на его применение Россия смогла лишь тогда, когда жизнь стала выталкивать российскую элиту из иллюзий дружбы с Западом.
А так как война требует оружия, то офшоры стали таким же оружием, как ракеты «Тополь» и «Искандер». Вот почему в России офшоры появились, и почему они появились именно сейчас. И, судя по первым результатам, испытания прошли довольно успешно.
